Аркадий Соларев: Штурман генерала Дугласа.

Душным августовским вечером  1941-го командир одного из полков авиации дальнего действия  РККА собрал все экипажи самолетов.  И хотя вестовые, оповещавшие летчиков, не говорили  о причинах вызова, почти все сразу догадались:  «Наконец-то!» Ожидания оправдались. Все стало ясно, как  только полковник раздвинул шторки, прикрывавшие карту. На ней от места  дислокации полка в самый центр Европы тянулась  красная стрела.  

- Ночью летим на Берлин, - коротко сказал комполка.

И хотя большинство летчиков, собравшихся в этот вечер в домике на окраине аэродрома, уже  давно вышли из школьного возраста, поднялся шум, какой бывает лишь в классе на  переменах. Штурману Акошу Хевеши не пришлось долго трудиться над прокладыванием маршрута. Уже давно,  догадываясь, что приказ лететь на бомбардировку Берлина,  рано или поздно все-таки поступит, он до мельчайших подробностей рассчитал маршрут, и сейчас осталось перенести его на  карту. Горючего взяли под обрез, а до предельного веса  загрузились бомбами. Шли на больших высотах. И вот  под крыльями тяжелого бомбардировщика Берлин - столица фашистской Германии. Гитлеровские зенитчики, молчали, очевидно, приняли самолеты  за свои, возвращающиеся с задания. Командир махнул рукой:

- Давай, Акош! 

Штурман до отказа надавил на бомбосбрасыватель. Только тогда, спохватившись, затявкали зенитки. Но  полк, выполнив боевой приказ, уже уходил на восток.  С этого первого полета на Берлин для штурмана Акоша Хевеши  по сути и началась Великая Отечественная война. Провести точно звено к цели: будь - то Берлин, Кенигсберг, Данциг или нефтепромыслы близ Констанцы - это была задача, пожалуй, не легче, чем полет через Северный полюс, вспоминал потом Хевеши. И еще одна фраза из его рассказа о той поре запомнилась дословно: «За полтора года семь раз сменился летный состав полка». Орден Отечественной войны первой степени был вручен штурману Хевеши в середине второго года войны. На нем значится номер 21. Хотя командир полка представлял его тогда к званию Героя Советского Союза. Но не получилось…

17 апреля 1943 года полк летал на бомбежку Данцига. Обратный путь лежал через Восточную Пруссию и занятую фашистами Литву. И где-то в районе Вилкавишкиса скрестились на крыльях самолета стрелы зенитных прожекторов. Тут же в воздухе появились истребители противника. Бой тяжелого бомбардировщика с юркими истребителями врага был неравным. Вскоре был пробит бензобак. Командир приказал: «Покинуть самолет».

Приземление было не совсем удачным. Порыв ветра отнес Хевеши к деревьям и больно ударил об одно из них. От острой боли в боку штурман потерял сознание и уже не слышал взрыва самолета, врезавшегося в землю. Очнулся он через несколько часов. Приподнялся на локте и тут же охнул от острой боли. Ощупал бок и понял, что сломано ребро. Через силу Хевеши собрал парашют, бросил его в яму под корнями старого дуба, забросал хворостом и пошел на восток. По пути попалась такая глухомань, что он решил переждать день в лесу: так безопаснее. Очевидно, неподалеку была деревня. Страшно хотелось спать, но делать этого было нельзя. Враги могли застать врасплох. С трудом дождавшись сумерек, побрел дальше. К вечеру добрался до деревушки. Не доходя до нее, летчик залег в придорожном кустарнике и стал наблюдать. Мирно курились трубы на крышах, и если бы не этот признак, деревня казалась бы вымершей. Никто не выходил из домов, не видно было ни кур, ни гусей - этого обязательного атрибута деревенского пейзажа. Но не было видно и гитлеровцев. Да, впрочем, что им и делать тут, в глубоком тылу? Понаблюдав еще немного, и дождавшись, когда полностью стемнеет, Хевеши снял пистолет с предохранителя и, прячась за кустами, подошел к крайнему дому.  Постучал в дверь. Оттуда послышался женский голос: - Отец, ты?  

Не отвечая, летчик снова постучал. Дверь распахнулась и на порог вышла женщина средних лет. Увидев Хевеши, она испуганно отпрянула: - Кто там?

Стараясь говорить как можно более спокойно, Хевеши сказал:  - Не бойтесь, я русский летчик.  

Он не надеялся, что женщина его поймет, и поэтому еще раз повторял: - Я русский, русский.

Схватив летчика за руку, женщина быстро захлопнула дверь. Как только Акош почувствовал тепло, к горлу подступил неудержимый  кашель. Хотя снега в лесу почти уже не было, все же день, проведенный на земле, еще не успевшей полностью оттаять, давал себя знать. От простуды не спас и меховой комбинезон. Хевеши не заметил, как женщина тихонько выскользнула за дверь. Услышал только, что в замке дважды повернулся ключ. Он схватился за пистолет: за немцами побежала. Что. ж, видно конец пришел. Живым я им не дамся...  Акош внимательно осмотрел маленькую комнатушку, занял позицию повыгоднее и приготовился подороже продать свою жизнь.

Килимайтисы уже собирались ложиться, когда дверь в избу неожиданно распахнулась,  и на пороге появилась старшая сестра Домицеле, жившая отдельно. Всегда обычно спокойная, сейчас она была сильно взволнована.

- У меня в доме русский солдат. Из лесу пришел. Танкист или летчик. Я не поняла, что он говорит.

Килимайтисы, только что обсуждали ночное происшествие, когда совсем недалеко упал сбитый советский самолет. Первой спохватилась Ангелите - младшая в семье: - Это, наверное, летчик с того самолета.      

И накинув на плечи старенькое пальтишко, подошла к сестре:  - Пошли, Домицеле. Его надо спасти. Он, наверное, ранен.

Домицеле жила совсем рядом - метрах в ста. Добежать туда было делом двух минут. Домицеле открыла дверь, зашла в дом и тут же выскочила обратно.

- Там никого нет. Но как он мог уйти, ведь ключ у меня.

И тут из-за печи послышался хриплый кашель. Ангеле кинулась туда, но ее остановил резкий оклик: - Стой, буду стрелять!  

Старательно подбирая русские слова, Ангеле заговорила: - Не бойтесь.  Я ее сестра, своя, советская. Домицеле не понимает по-русски, поэтому побежала за мной. А я целый год работала на почте и немного научилась говорить. 

И повторила снова:  - Мы свои, советские.  Летчик вышел из-за печи, держа в руке пистолет.

Потом засунул его за пазуху и присел к столу: - А я думал, она за немцами побежала. Ничего не сказала и вдруг исчезла.

Он внезапно охнул, лицо его скривилось от боли.

- Вы ранены? - всполошилась Ангеле. 

- Нет, вроде цел, но когда прыгал, ударился о дерево. Наверное, ребро сломал.      

И видя, что она не совсем понимает, показал на бок. Ангеле тут же заставила расстегнуть комбинезон,  снять рубашку. На боку темнел огромный синяк. 

- Домицеле, у тебя есть самогон? 

Та кивнула и полезла в шкаф. Достала бутылку, намочила тряпицу, приложила к синяку и замотала чистой холстиной.  

-  Теперь надо поесть и спать. А, может быть, выпить хотите? Это домашняя водка, я забыла как по-русски.  

Хевеши съел только кусок хлеба с салом и жадно набросился на горячий чай. Приятное тепло грело изнутри. Он  заснул тут же у стола, и хозяйка с трудом его растормошила. 

- Здесь нельзя. Могут зайти чужие. Надо туда, - она показала на чердак.

Летчик с трудом забрался по крутой лестнице и опустил за собой люк. Заботливая  хозяйка уже приготовила постель. Но раздеться не было сил. Их хватило только на то, чтобы сунуть пистолет под подушку. И Хевеши сразу же провалился в темноту.

Разбудил его тихий голос: - Русский, эй, русский, вставай, уже вечер.

Крышка люка была немного приподнята. Хевеши взглянул на часы. Светящиеся стрелки показывали, что проспал он почти целые cyтки. Голова была совсем свежая. Да и боль в боку поутихла. Самогонный компресс помог. Он спустился вниз.

- Садитесь к столу, - пригласила Ангеле. 

После еды Хевеши почувствовал, что силы почти полностью восстановились. Поблагодарив хозяйку, он вдруг вспомнил, что в кармане у него должна быть плитка шоколада, которую всегда брал перед полетом. Шоколад оказался на месте. Он достал его  и положил на стол.

- Угощайтесь.

- Что это? - Ангеле недоуменно посмотрела на шоколад. 

Хевеши спохватился: «Откуда же здесь, в бедной деревушке, знать вкус шоколада». Но он не знал, как объяснять, и, отломив несколько долек, протянул девушке: - Это вкусно.

Та положила одну дольку в рот и улыбнулась. 

- Вкусно.

И вдруг, спохватившись, показала на себя:  - Ангеле, а ты?

- Акош, - представился летчик. 

- Я не слышала таких имен у русских. Ты правда русский?  

Хевеши хотел рассказать все о себе, но побоялся, что она не совсем поймет его рассказ  и кивнул: -  Да, русский. 

-  Расскажи про себя, - попросила Ангеле.  

Но, видя, что  летчик замялся, спохватилась: -  Наверное, это военная тайна? Мой брат любил повторять эти слова. 

-  А где он сейчас?

Ангеле помрачнела: - Убили в самом начале войны.  

- Немцы?

- Нет. Свои. Белоповязочники. Он был  секретарем апилинкового совета, сельсовета по-вашему. 

Хевеши замолчал.   

- У Домицеле тебе нельзя оставаться, - вдруг сказала Ангеле. - Она портниха,  к ней постоянно люди ходят. А ты кашляешь сильно. Могут услышать. Сегодня вечером отведу тебя к  отцу. Это рядом.

Акош вдруг спохватился: - Ангеле, ты знаешь, что будет,  если меня у вас найдут?

- Знаю, - резко бросила девушка.  - А теперь одевайся. Пойдем к отцу.

Устроили Хевеши на сеновале. Викторас Килимайтис - отец  Домицеле и Ангеле, вырыл нору в сене, устроил там лежанку.  Сестры постоянно навещали его, приходил  и отец их, брат Винцас тоже забегал. Так постепенно летчик познакомился со всеми  членами семьи деревенского кузнеца. Килимайтисы радостно встретили весть о том, что в Литве установлена Советская власть. Они единодушно приняли ее.  Наслышаны были о том, как живется крестьянам в Советском Союзе, и сами мечтали о такой же доле.  И с первых дней  все стали активистами в борьбе за новую жизнь. Старший сын  Аугустинас даже работал в апилинковом  совете. Но только начала складываться новая жизнь, как ее накрыло черное крыло войны. В первые же дни белоповязочники арестовали и расстреляли  Аугустинаса. Юозас, служивший милиционером в Каунасе, успел  уйти с отступившими частями Красной Армии.

Уже потом станет известно, что геройски воевал в 16-й Литовской  дивизии замполит артиллерийского дивизиона Юозас  Килимайтис. Немного не дожил он до Победы. Погиб при освобождении Латвии в марте 45-го...

Однажды ночью Акош долго лежал без сна. Внизу мирно пережевывала свою жвачку корова. И как-то внезапно вспомнилось,  что 20 с лишним лет назад он вот так же ночью лежал на сеновале у богача, на которого батрачил. Это воспоминание породило цепочку других... 

Ему было всего семь лет, когда над Венгрией взвилось Красное знамя Советской республики. Его отец,  тоже Акош, агроном, закаленный революционер, был назначен заместителем наркома земледелия. Но революция потерпела поражение. На долгую каторгу был осужден старший Акош. А младший Акош был вынужден пойти «в люди». 

Избавление пришло из России, По инициативе В. И. Ленина Акош Хевеши, как  и многие другие венгерские революционеры, npи содействии МОПРа был освобожден. А вскоре в Москву приехал и сын. Здесь он закончил десятилетку, затем летную школу в Оренбурге. Стал штурманом. Потом - Испания.   На аэродроме в Хетафе, близ Мадрида, служил штурман Белла Саваши. Много раз летал в разведку и на бомбежку. В Испании неожиданно встретился с отцом. Старший Акош - псевдоним и подпольная кличка Пал Нибург - командир интернационального батальона в бригаде легендарного генерала Лукача, тоже не ожидал такой встречи. В красных окопах Испании скрестились пути старого революционера и его сына. О гибели отца Акош узнал лишь в 38-ом, когда уже был отозван в Москву. Пал Нибург погиб, поднимая интербригадовцев в атаку. (Уже через многие годы сын вновь встретится с ним. В Будапеште на обелиске борцам революции высечено имя «Акош Хевеши». Его именем были названы улицы в столице Венгрии, в других городах республики, училище по подготовке кадров для села...- А.С.). Потом вспомнились сыновья. Старшему, Акошу, названному так в честь деда, уже девять лет. Как он мало виделся с ним! Командировки, полеты, и снова сражения. Но вот кончится война, и все свободное время будет отдавать сыновьям. Съездим в Венгрию, пусть посмотрят родную землю отца и деда. После  войны и там будет новая жизнь, та, за которую отец сражался  еще в 19-м. А у  сыновей уже будет другая Родина - СССР. Интересно,  какую национальность они выберут, когда будут получать  паспорта?   И решил, что посоветует им  записать - русский. Ведь он и  сам назвался русским, хотя не было в нем ни капли русской  крови. Но именно это открыло ему и двери, и сердца простых  литовских крестьян, которые знали и верили, что счастье Литвы  только в союзе с Советской Россией. А, впрочем, какое значение  имеет национальность человека? Все люди-братья, если у них  одна святая цель. С этими мыслями и заснул... 

Через несколько дней кашель совсем прошел. Сломанное ребро перестало болеть, и он заговорил об уходе. Время было  самое  подходящее. Наступила пасха. На дорогах было много людей,  среди них легче затеряться. Шел ночами, но через неделю возле Полоцка напоролся на власовский патруль, отстреливался  до последнего патрона. Потом концлагерь. Узнав, что он по национальности венгр, Хевеши предложили генеральскую должность  в армии Хорти. Но в ответ - побег. Снова лагерь, и снова побег. После третьего побега Акоша Хевеши как опасного преступника переводят из лагеря в лагерь -. Ангенбург, Хохенштейн, крепость Вюльцбург. Был освобожден 8 мая 1945 года. Вес его при освобождении был только 36 килограммов. На свободе он проходил проверку в одном из запасных полков в Башкирии. 

... Жена Акоша Акошевича Антонина Ивановна получила  известие о гибели мужа еще в 43-м. И все-таки и сама она, и дети Акош и Владислав, ждали. И он вернулся. Уже  после войны получил боевую награду - третий орден Красного  Знамени. Два первых были за Испанию. Приказ о награждении  третьим был подписан в день, когда их самолет упал под Вилкавишкисом. После войны Хевеши побывал в Слободай, у Килимайтисов, вместе с ними еще раз отпраздновал победу. Радостной была эта встреча. Но долго не  задержался, спешил домой, в Москву.  Попутно он собрал показания своих спасителей, которые тогда потребовали особисты. После проверки снова он вернулся в авиацию.  Главный маршал авиации Голованов направил его на учебу в Ивановскую Высшую офицерскую летно-тактическую школу командиров частей авиации дальнего действия. А после учебы остался там преподавателем. В 1957 году полковник Хевеши был награжден орденом Ленина и ушел в запас, работал в ДОСААФ, системе гражданской обороны.  

...Мы сидим в уютной ивановской квартире Хевеши, пьем удивительно вкусный чай, приготовленный  его женой Антониной Ивановной и рассматриваем старые  документы, фотографии. Рассказ ветерана оживляет их, и передо  мной встает большая, насыщенная жизнь этого скромного, невысокого человека  с совершенно седой головой. И вдруг... на  одной из них рядом с Хевеши я вижу знакомое лицо. Это же генерал  Дуглас - под таким псевдонимом в Испании находился один из  лучших советских летчиков того времени – будущий дважды Герой Советского Союза Яков Смушкевич, расстрелянный НКВД на окраине Куйбышева в октябре 1941-го. Заметив мое изумление, Акош Акошевич улыбнулся: - Да-да, это Дуглас. Я ведь с ним в Испании частенько летал. Хотите, расскажу?..

- Как-то после бомбежки очередного аэродрома врага, Дуглас приехал из штаба, стоявшего в  Альбасете к нам в Сисанту, где на местном аэродроме базировалась наша эскадрилья. И первым делом к нашему командиру эскадрильи Хользунову, будущему Герою Советского Союза: - Слушай, комэск, хочу сам посмотреть вашу работу. Полечу вместо тебя с твоим экипажем. А я ведь штурманом у Хользунова был.  Едва  самолет поднялся в воздух, как я почувствовал, что штурвал в руках опытнейшего летчика. Подлетели к аэродрому, который бомбили накануне. Видим,  вся взлетная полоса в pытвинах, повсюду обгорелые останки самолетов и только  на краю поля стоят два неповрежденных.

Слышу голос Дугласа: - Хорошо сработали, цыган  (Акош Акошевич смущенно поглаживает свой белые, как снег, прямые волооы и,  улыбаясь, говорит:  - Меня так все звали за пышные черные кудри –А.С.). Жаль только, что мы с собой «гостинцы» не захватили. Сейчас бы хорошо шарахнуть по уцелевшим самолетам.  

После этого полета Дуглас  стал частенько бывать у нас в эскадрилье. Перед каждым крупным  вылетом он обязательно приезжал, советовался с нами, как лучше  организовать бомбежку. И что всегда нравилось в нем,  так это его стремление выслушать каждого, независимо от должности  и звания. Я тогда лейтенантом был, но Дуглас всегда спрашивал и мое мнение.  Обычно приговаривал: - Ты, цыган, штурман эскадрильи, так что  давай рассказывай, как бомбить будем.

Конечно, мне льстило такое  внимание генерала. Но еще больше горжусь тем, что во всех  случаях, когда он на инспекционные полеты брал самолет нашей эскадрильи, то  всегда я у него был штурманом. Мы летали после  бомбежки, штурмовок, в разведполеты. И я уже не со слов других, а лично убедился в том, что летал он как бог. И при всем этом, он никогда  не кичился своим положением, а был очень простой, заботливый.  

Однажды, это было еще после  первого совместного полета, приехал я в штаб. И сразу же встретил генерала.  Вытянулся, конечно, как полагается. Он  не смотрит на это, обнимать стал, расспрашивать. А я как раз грустный был,  летная кожанка у меня пропала. Дуглас заметил мое  невеселое настроение, стал допытываться. Рассказал ему. А он  смеется:  - Нашел о чем грустить, цыган. Мы с  тобой одного роста. Так что бери мою, - и снимает свою кожанку. 

- А как же вы? - спрашиваю. 

- Попробую уговорить интендантов, как-нибудь выпрошу.

Так и летал я дальше в его кожанке. 70 вылетов сделал.

А однажды Дуглас позвонил Хользунову - Нужно сделать полет к партизанам в горы. Они от своих отрезаны, а фашисты им листовки сбрасывают, в которых написан что Франко Мадрид взял. Естественно, боевой дух у них упал. Надо им наши газеты доставить.

Хользунов  удивился: - Товарищ Дуглас, это ведь за пределами дальности самолета, горючего не хватят туда и обратно слетать.

- Слушай, комэск, было бы легко это делать, другого бы послал. Знаю, что нелегко, поэтому тебя и посылаю.  Так что, садитесь с цыганом и думайте. Завтра доложите. 

Облегчили мы самолет, как могли, все лишнее выбросили, чтоб дальность полета увеличить. Но на первый раз не удалось долететь до этих гор под Севильей, где партизаны были, облака помешали. Удалось лишь со второй попытки, правда, возвратиться горючего не хватило, шлепнулись с убранными шасси на нейтральной полосе. Ночью к нам техники прибыли. Отремонтировали вышедший из строя трубопровод. Подкопали под фюзеляжем землю, выпустили стойки шасси и  вытащили самолет за хвост на площадку, которая могла, хотя и с некоторым риском, обеспечить взлет бомбардировщика. Но выбирать не приходилось.  На эту oпeрацию ушло около трех часов. Дело близилось к рассвету, моторы заработали исправно, самолет взмыл в небо. На прощание мы еще обстреляли врага из пулеметов. Ошеломленные фашисты никак не могли уразуметь, что их обстрелял тот самолет, что лежал на нейтральной полосе.

После этого полета Дуглас вызвал нас с Хользуновым к себе: - Ну, орлы, есть мнение отправить вас на пару недель во Францию, на отдых.  

Мы переглянулись и в голос: - А кто же летать будет? Нет, мы не согласны. 

Генерал нас не стал переубеждать, время было тяжелое для республиканцев, летчиков не хватало. Сказал только: - А может личные просьбы есть? Выкладывайте. Ты, цыган, больше кожанку не терял?

И смеется.  

А я накануне как раз письмо от отца получил, в котором он писал, что хочет встретиться. Рассказал об этом Дугласу и добавил, что очень хотел бы повидаться. 

- Не беспокойся. Tpoе суток тебе хватит?  

А через неделю, во время обеда, меня вызвали к телефону. Звонил генерал:  Твой отец только что перешел французскую границу, завтра будет в Альбасете. Я попросил генерала Лукача, отец ведь к нему направлен, он тоже дал трое суток отдыха. Машину за тобой я выслал, так что собирайся. Будете с отцом моими гостями.

И действительно через три часа пришла машина, а утром я уже встречал отца, который был направлен политкомиссаром в интербригаду легендарного генерала Лукача - Мате Залки. Стоит ли говорить, насколько я был благодарен Дугласу за эту встречу с отцом. Она оказалась последней: через несколько дней отец погиб, поднимая интербригадовцев в атаку. Вскоре я был отозван из Испании, командировка окончилась. Только тогда я и узнал о его гибели. В Кремле Михаил Иванович Калинин вручил мне два ордена Красного Знамени, которыми я был награжден за бои в Испания. И поехал я к новому месту службы, на Дальний Восток. Но прослужил недолго, по чьему-то злому навету был уволен из Красной Армии, как иностранец.  

Поехал я тогда в Москву, правду искать. День хожу возле штаба ВВС РККА, другой. В штаб не пускают, так, думаю, может кого знакомых встречу. Вдруг, смотрю, идет Дуглас. В петлицах три ромба, на груди два ордена Ленина.  Увидел меня, обнял, расцеловал, потом говорит: - Слушай, цыган, а ты почему в штатском? Все Испанию не можешь забыть? Пора, брат, форму одевать, хватит отдыхать.

- Так я за этим в Москву и приехал, товарищ Дуглас, -Хотя и знал уже я настоящую фамилию заместителя командующего ВВС РККА, но по привычке его Дугласом назвал, - уволили меня из армии, как иностранца. Тот чертыхнулся, даже в лице изменился.  

- Пойдем со мной. 

В кабинете усадил меня в кресло. Сам же коротко бросил в телефонную трубку: «Соедините с Ворошиловым».

- Товарищ нарком, Смушкевич говорит. У меня сидит боевой товарищ по Испании. Знаю его как отличного штурмана, сам не раз с ним летал. Человек, преданный Советской власти, партии, дважды краснознаменец. По национальности - венгр, и вот за это его из армии уволили. Фамилия его Хевеши. Я прошу вас разобраться.

На этом разговор окончился. Долго я тогда просидел у Смушкевича, вспоминали товарищей, полеты.  А через три дня появился приказ о моем зачислении в авиацию. Так что всей своей дальнейшей судьбой я обязан генералу Дугласу. Замечательный это был человек, настоящий человек с большой буквы. А потом были бои на финской войне, за которые я получил орден Красной Звезды.

Слушая рассказ Акоша Акошевича, я и не заметил, как за окном опустился вечер. А с летного поля, что неподалеку от дома, где живет Хевеши, доносился гул учебных самолетов.

Хевеши кивает в сторону окна:  - Орлята летать учатся. Если бы вы  знали, как я завидую тем, у кого сейчас в руках штурвалы, кого сейчас теоретически к полетам готовлю... 

У сыновей Акоша Акошевича давно свои семьи. Старший -Акош - пошел по стопам отца, он инженер  в авиационной промышленности. Владислав тоже инженер. Работает в Ленинграде. Когда вся семья в сборе, в доме Хевеши три  Акоша. Владислав так назвал своего сына в честь деда и отца.  

А что же Килимайтисы? Винцас был связным в партизанском отряде «Юра», награжден медалями. После  войны работал до пенсии, как и его отец, кузнецом. Живет сейчас там же, в Слободай Вилкавишского района, в отцовском доме. В нескольких десятках метров от того, в дверь которого  18 апреля 1943 года постучался старший лейтенант Акош Хевеши.     Ангеле тоже  на пенсии, живет в Вильнюсе. Всю жизнь проработала в Министерстве заготовок Литовской ССР. Мечтала увидеться с Хевеши. Но адрес, что он дал, затерялся после войны. И вот только недавно она узнала его новый ивановский адрес. Глава семьи Килимайтисов умер в 54-м. Несколько лет назад не стало и Домицеле. Долгое время никто в деревне не знал, что в апреле 43-го Килимайтисы спасли советского летчика. Они не рассказывали об этом, ибо не видели ничего особенного. Ведь поступить иначе просто не могли.

1985 год.

 

 

НАГРАДНОЙ ЛИСТ

Фамилия, имя и отчество Хевеши Акош Акошевич
Звание майор
Должность, часть заместитель командира 751 полка ДД по штурманской и бомбардировочной подготовке
Представляется к звани. Герой Советского Союза
1. Год рождения - 1911 г.
2. Национальность - венгерец
3. Социальное положение - рабочий
4. Партийность член ВКП/б/ c 1939 г.
5. С какого времени в РККА - с 1929 г.
7. Участие в гражданской войне не участвовал
8. Представлялся ли ранее к награде, когда и за что представлялся за выполнение специального задания Правительства, за участие в войне с белофиннами и за участие в Отечественной войне.
9. Какие имеет поощрения и наград и за что награжден за образцовое выполнение спецзаданий Правительства двумя орденами "Красное Знамя", за участие в войне с белофиннами награжден орденом "Красная Звезда".
10. Постоянный адрес действующая армия 631 ППС 751 АП ДД

Краткое конкретное изложение личного боевого подвига и заслуг

Майор т. Хевеши А.А. с первых дней Отечественной войны храбро и мужественно сражается с гитлеровскими захватчиками, находясь в действующей армии с июня месяца 1941 г. Работает зам. командира по штурманской и бомбардировочной подготовке, где зарекомендовал себя как требовательный к себе и подчиненным командир-руководитель, чуткий и отзывчивый товарищ в бою. За время войны проявил себя подлинным патриотом Социалистической Родины на деле доказавший свою преданность Великой партии Ленина-Сталина и своему народу.

Имея огромный опыт, приобретенный им в борьбе с итальянскими и немецким фашизмом еще на полях Испании и в боях с белофиннами, умело передает его подчиненным, повседневно воспитывая волевых и бесстрашных воинов, отличных штурманов - снайперов меткого бомбометания.

Лично сам произвел 166 успешных боевых вылетов, из них за Отечественную войну- 36 в условиях ночи и сложной метеообстановки, показывая тем самым боевой пример для своих воспитанников.

24.VI-41 г. майор Хевеши повел группу бомбардировщиков на город Плоэшти (Румыния), громит нефтеперегонные заводы и бензосклады, питающие горючим гитлеровскую армию. Шквальный огонь зениток и длинные щупальца прожекторов не остановили отважного флагмана на пути к цели. Придя первым и метко сбросив фугасные и зажигательные бомбы, майор Хевеши создал море огня из горящих бензоскладов. Летевшие в след за ним хорошо ориентировались по огромному зареву и метко бомбили объект врага.

29.VI-41 г. майор Хевеши снова во главе группы бомбардировщиков летит на разгром политического центра Румынии - Бухарест. Зная хорошо расположение военно-промышленных объектов и политических учреждений, меткий бомбардир отлично обрушил свой бомбовый груз в указанное место, причинив врагу огромное разрушение, создав при этом панику в логове врага. Неоднократно летал на уничтожение военно-промышленных объектов немцев в городе Кенигберг. Отлично выполнил задание оп разрушению цели №1, вылетая на нее во главе группы ночных бомбардировщиков ДД. Кроме этого успешно громил материальную часть самолетов и разрушал летное поле на аэродромах Орша, Псков, Витебск, Брянск, Чугуев и др. проявляя при этом личную отвагу и бесстрашие.

Майор Хевеши в совершенстве владеет штурманской подготовкой в том числе и радионавигацией. Отличный бомбардир-снайпер и меткий воздушный стрелок. Как командир-руководитель проявляет исключительную заботу о подготовке каждого в отдельности штурман для боевого вылета. С целью контроля подготовки штурманского состава и результатов бомбометания вражеских целей, - неоднократно летал в качестве контролирующего штурмана, вводя в строй молодых. В результате того за последние два месяца полк не имеет ни одного случая потери ориентировки.

Боевые дела майора Хевиши отмечены Родиной по заслугам. Его грудь украшают два ордена "Красное Знамя" и орден "Красная Звезда".

За умелое, боевое руководство штурманским составом части и подготовку его на отличное выполнение боевых заданий по разгрому немецко-фашистских захватчиков, за личный героизм и доблесть, проявленные в бою майор Хевеши достоин присвоения высокого звания Герой Советского Союза с вручением ордена "Ленина" и медали "Золотая Звезда".

Командир 751 АП ДД
Герой Советского Союза майор Тихонов

Военный комиссар 751 АПДД
Батальонный комиссар Шмелев

12 июня 1942 года