Аркадий Соларев. Куйбышевским парадом командовал резидент ГРУ "Мрамор"
80 лет назад, 7 ноября 1941 года военным парадом в Куйбышеве в честь 24-й годовщины Великого Октября, который не только поразил, но даже и шокировал дипломатов разных стран, эвакуированных в запасную столицу СССР, командовал генерал-лейтенант Максим Пуркаев. Ранее о нем мало что было известно, но не так рассекречены некоторые документы, раскрывающие прежде неизвестные эпизоды его биографии.
Родился будущий генерал армии по соседству с нашим регионом, в Симбирской губернии, в 1894 году. В 1918 году прапорщик Пуркаев вступил в Красную Армию, в которой и прослужил всю свою жизнь, начав там свою карьеру с должности командира роты в боях за Самару с белочехами и каппелевцами. Затем воевал в составе прославленной 24-й Самаро-Симбирской Железной дивизии на Южном и Западном фронтах. Через год он уже командир полка. На этой должности он задержался аж на полтора десятка лет с лишним и только в 1936 году, после окончания особого факультета Военной Академии РККА стал комдивом. Причем со знанием немецкого и французского языков, которые выучил самостоятельно.
«Служебная карьера Пуркаева не отличалась резкими взлетами, но в этом для его будущей службы был несомненный плюс»,- отмечал Маршал Советского Союза Иван Баграмян. – На службу он не напрашивался, но и от службы не отказывался».
Одно время под командованием Пуркаева в Белорусском военном округе служил и маршал Победы Георгий Жуков. Очень нелицеприятный в оценках сослуживцев, тот вспоминал в мемуарах о Пуркаеве с необычной для него теплотой: «Это был опытный и всесторонне знавший свое дело генерал, человек высокой культуры, штабист большого масштаба».
В апреле 1939 года Пуркаев занял должность начальника штаба приграничного Белорусского военного округа. А в августе начались новые страницы его биографии, которые лишь недавно открылись.
29 августа комкор Пуркаев на личном приеме у Сталина получает назначение военным атташе в Германию. Формально это очень серьезное понижение. Назначения генерал-лейтенанта, которому соответствовало звание комкора, на, максимум, полковничью должность в СССР еще не было. Но это было сделано самим Сталиным и потому дорогого стоит. Новый атташе одновременно становится в Берлине и резидентом Главного разведывательного управления под оперативным псевдонимом «Мрамор». Через три дня новая встреча Пуркаева со Сталиным, на которой присутствуют председатель Совнаркома, он же нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, нарком обороны Климент Ворошилов, нарком внешней торговли Анастас Микоян и только что назначенный полномочный представитель СССР в Германии Алексей Шкварцев. Согласитесь, что уровень собравшихся, которые заседали тогда больше часа, просто зашкаливает. И поэтому становится понятным назначение Пуркаева и его особое поручение. Он обязан держать под контролем все наши закупки оборудования для оборонных предприятий, перечень которого был представлен на этой встрече. Как комкор он прекрасно знает, что именно нужно нашей армии и обойти его практически невозможно. Так оно и случилось.
А работа его в Германии началась с официальной встречи с Гитлером, на которой тот принимал верительные грамоты Алексея Шкварцева. В двух шагах от фюрера стоял невысокий плечистый военный с орденом Красного знамени на груди, полученном еще в гражданскую. Продолжалась эта встреча всего 15 минут, но, как признавался Максим Пуркаев в 1943-м сослуживцам: «Видел я фюрера 15 минут, а бью уже два года и бить буду до его конца». Но, к его сожалению, это не получилось.
«Мрамор» в Германии должен был, используя полученные от нелегалов сведения, не упустить ничего важного и максимально полно организовать программу закупок, начиная с брони для кораблей и заканчивая технологией получения синтетического толуола. Всего в этой программе было 336 позиций. Закупки по ней уже начались, когда в середине сентября 1939 –го Сталин вновь вызвал Пуркаева и внезапно назначил начальником штаба Белорусского фронта: начинался польский поход Красной Армии и освобождение Западной Белоруссии.
28 октября 1939 года комкор Пуркаев был вновь вызван к Сталину. После 70 минут общения он опять стал военным атташе в Берлине. В журнале посещений Пуркаев значится единственным комкором РККА, с которым Сталин вел столь длинные беседы один на один.
Такое возвращение Пуркаева в Берлин показалось гитлеровцам удачным моментом для вербовки. Задание на нее якобы дал лично фюрер, который предположил, что комкор должен сильно обидеться на столь явное понижение по службе. При одобрении Кремля Пуркаев решил не сильно сопротивляться и не спеша пошел на двойную игру. Гитлеровцы даже предложили ему отдельный кабинет в оперативном отделе своего генштаба. Резидент доложил об этом в Москву, а оттуда пришло распоряжение соглашаться, но помнить, что в этом кабинете, скорее всего, установлена прослушка.
«Легко было понять, для чего все это делается. Меня хотели убедить, что у немецкого командования нет секретов от нас. Расчет был прост. Они хотели усыпить нашу бдительность. Но потом моим «доброжелателям» стало ясно, что обмануть нас трудно. И сразу все изменилось», - отмечал Максим Пуркаев.
«Мрамор» не просто появлялся в своем новом офисе в генштабе Гитлера, параллельно он добывал для Советского Союза нужные сведения. И в какой-то момент агенты, прикрепленные следить за Пуркаевым, понимают, что он ведет двойную игру, и тогда начинаются провокации.
Февраль 1940 года. Военный атташе Максим Пуркаев в расстроенных чувствах спешит домой. Утром в оперотделе генштаба берлинские коллеги пытались его подставить. Они подкинули ему в карман шинели микрофотоаппарат. Но он его вовремя обнаружил и вернул сопровождающему штабному офицеру. «Грубо работаете», - сказал он лощеному немцу. А тот только нагло ухмыльнулся в ответ и заявил: «Наверное, в гардеробе кто-то перепутал шинели». «Как бы не так», - подумал Пуркаев. Не найди он подброшенный аппарат, для него все закончилось бы грандиозным дипломатическим скандалом.
Советский атташе зашел в знакомый подъезд и поднялся по ступенькам в свою берлинскую квартиру. Он знал, что дома его ждет экономка - красивая немка Марта. Еще в дверях она его обняла и потянула в гостиную. Марта выглядела прекрасно - со стильной прической, в модном шелковом платье и с вызывающей яркой помадой на губах. Она, совершенно непохожая на советских женщин, стала ему самым близким человеком на чужбине.
Резидент знал, что играет с огнем. Подобные романы запрещены в его положении. Но он был одиноким мужчиной и находился вдали от родины, а Марта дарила ему домашний уют. Пуркаев ей доверился, и это было ошибкой. Через два дня в берлинский офис военного атташе подкинули конверт, а в нем - фото, на которых Максим Пуркаев с экономкой Мартой в самых откровенных ракурсах и позах.
«Гитлеровцы установили фотоаппарат в его квартире, сфотографировали их близкие отношения и снимки подарили самому генералу», - отмечает генеральный директор Института региональных проблем РАН Дмитрий Журавлев.
«Медовая ловушка» - так называют эту провокацию в мировой разведке. Интимный компромат на резидента – это, по сути, провал. Поэтому, когда военному атташе в Берлине Максиму Пуркаеву подкинули интимные фото с угрозами отправить их в НКИД СССР, он решил опередить гитлеровскую разведку.
«Он взял эти фотографии, написал рапорт и приложил его к снимкам, отправил в Москву», - констатирует Дмитрий Журавлев.
А 14 февраля 1940 года советский военный атташе вылетает в Москву. Он осознавал всю меру ответственности и был готов ко всему: к разжалованию в рядовые, аресту и даже расстрелу. В Москве прямо у трапа самолета его, действительно, уже ждали.
Потом его доставили на ближнюю дачу к Сталину в Кунцево, где тот лично принял провинившегося атташе. Пуркаев рассказал все, ничего не утаивая. Сталин его внимательно выслушал и после долгой паузы произнес: «Спасибо вам за вашу честность, отправляйтесь в Берлин и продолжайте свою работу. Мы вам верим. Всего хорошего».
Для историков спецслужб до сих пор остается загадкой, как мог военный атташе, попавший в секс-скандал, остаться безнаказанным. В мировой истории разведок это едва ли не первый и якобы единственный подобный случай. Здесь эксперты расходятся во мнениях. Есть версия, что Пуркаев намеренно попал в «медовую ловушку», которая была операцией центра. Не исключено, что военному атташе специально приказали запятнать репутацию и позволить себя перевербовать. А возможно, из него хотели сделать двойного агента, узнать имена немецких вербовщиков и их методы. Хотя существует и другая версия - якобы Иосиф Сталин просто простил комкора Пуркаева. А правду, мы, наверное, уже никогда не узнаем.
«Мрамор» возвращается в Берлин. Там он должен раздобыть для советской промышленности образцы различных немецких станков, чертежи авиационных моторов и даже технологию производства корабельной брони.
«Советский Союз получил очень многое именно в момент, когда военным атташе в Берлине был Максим Алексеевич. Плюс налаживание им контактов с немецкой агентурой», - отмечает сегодня историк Александр Макушин. - За время работы в Германии военный атташе Пуркаев налаживает связь с потерянными агентами, закупает необходимую промышленную технику и через нелегалов получает секретные разработки немецких оружейников. Резидент также помогает восстановить связи с «Альтой», немецкой журналисткой Ильзой Штебе. Именно она через Пуркаева первой передаст в Москву информацию о гитлеровском плане «Барбаросса».
Впрочем, после неудачного секс - скандала становится ясно, что спокойно работать в Берлине немцы Пуркаеву не позволят. И потому «Мрамора» снова отзывают в Москву.
И опять была долгая аудиенция у Сталина, после которой комкор Пуркаев вновь стал начштаба Белорусского военного округа, а через полгода возглавил штаб Киевского военного округа. А вскоре он был награжден вторым орденом Красного Знамени, высшей военной наградой той поры. Судя по всему, работа в Берлине резидента «Мрамор» оказалась незабытой и стала основой этого награждения.
На исходе последнего мирного дня 21 июня 1941 –го генерал Максим Пуркаев первым доложил начальнику генерального штаба РККА Георгию Жукову о перебежчике, сообщившем о наступлении гитлеровцев ранним утром 22 июня.
После тяжелых оборонительных боев на Юго - Западном фронте он получил новое назначение – формировать в Поволжье 60-ю резервную армию из семи дивизий. И в разгар этой работы телефонный звонок от Верховного Главнокомандующего: « Вам поручается проведение в Куйбышеве парада в честь Октябрьской годовщины. Покажите иностранцам – бывшим своим коллегам всю нашу мощь. А сразу после парада отправьте ее под Москву».
И генерал-лейтенант Пуркаев показал. В парадном строю прошли более двадцати тысяч красноармейцев и десятки бронемашин, пролетели по разным оценкам от 600 до 700 боевых самолетов, преимущественно новых типов. Правда, сейчас историки говорят, что над площадью Куйбышева по несколько раз летали одни и те же самолеты, но это уже детали. Организован парад был настолько сильно и убедительно, что буквально поразил присутствовавших на нем иностранных военных атташе и журналистов: «Оказывается, Геббельс врет. Красная Армия жива». А военные аналитики и сейчас уверены, что именно куйбышевский парад, продолжавшийся полтора часа, убедил Турцию и, особенно, Японию отказаться от почти уже спланированного нападения на СССР.
После парада в запасной столице генерал Пуркаев стал командующим Калининским фронтом. Его фронт в 1942 году, в тяжелейшее для страны время, когда местами еще продолжалось наше отступление, не только освободил от захватчиков город Великие Луки, но и взял в плен около десятка тысяч гитлеровцев. За эту фронтовую операцию уже генерал-полковник Максим Пуркаев был удостоен недавно учрежденного полководческого ордена Кутузова первой степени.
А за два с небольшим года до Победы в апреле 1943-го командующий Калининским фронтом генерал – полковник Максим Пуркаев был назначен командующим войсками несуществующего пока Дальневосточного фронта. Тегеранское решение Рузвельта, Черчилля и Сталина о вступлении СССР в войну с Японией после победы над Германией было принято только в декабре того года, а Пуркаев начал готовить наступление на Японию уже весной. За два с лишним года он так хорошо подготовил наши дальневосточные войска, что в августе 1945 года они наголову разгромили японцев в Маньчжурии и освободили от них Южный Сахалин и Курильские острова.
Вот таким был боевой генерал и резидент ГРУ «Мрамор» Максим Пуркаев, командующий куйбышевским парадом 7 ноября 1941 года, в память о котором на здании Дома офицеров имени Климента Ворошилова, рядом с «парадной» площадью Куйбышева, установлена мемориальная доска.
Портрет генерал-лейтенанта М.А. Пуркаева работы художника Федора Модорова. 1942 год
Генерал –лейтенант Максим Пуркаев принимает парад 7 ноября 1941 года
Вручение верительных грамот
Мемориальная доска в честь Максима Пуркаева
Все фото из открытого доступа
